Кризалис сидела, укрывшись в истлевшем цилиндре древесной коры. Эта кора, заросшая мхом и пропитанная стухшей жижей, лежала поперёк болота. Некогда она принадлежала громадному стволу. Вокруг не было ни единого столь крупного дерева, которому мог бы принадлежать подобный пласт, и оставалось лишь гадать, как погибло и какими силами было ободрано многовековое, сильнейшее из всех. Росло ли это древо здесь вообще, или же его останки закинуло сюда неведомыми силами? Как долго сырость и гниль точили хозяина этой оболочки, паразиты разъедали сердцевину? Но то, что осталось от него — пустая кора, безжизненная и обглоданная погодой, — было обречено догнивать в этом месте.
По поверхности болота полз туман. Силуэты густых, почерневших тростников и мёртвых деревьев рассекали неустойчивые зеленовато-жёлтые клочки земли. Стоял тяжёлый запах листьев, торфа и загнивающих корней — смрад сырости и забвения.
Внезапно для Кризалис болотную вонь рассёк другой запах — ещё более едкий, приторно-сладкий. От него безмерно голодную королеву тут же замутило; все дремавшие в ней чувства обострились. Не сдвинувшись с места, она повела ухом.
Нечто едва слышно, в неловкой попытке остаться необнаруженным, пробиралось по болоту.
— Ты думала, я тебя не замечу? — произнесла Кризалис. Её твёрдый голос, не смотря ни на что, не утратил царственности. Хрустнули ветки — гость замер. Ответ прозвучал мелодично, почти нежно:
— Надеялась, что заметишь, иначе пришлось бы неловко окликнуть…
— Твою неуклюжую поступь слышно с опушки, — процедила Кризалис. — Даже новорождённые птенцы ведут себя тише, чем ты. А эта вонь твоей магии…
— Я думала, любовь — твой любимый деликатес, — хихикнула собеседница.
Кризалис встала и вышла навстречу гостье, блеснув гордым взглядом:
— Твоя любовь разит тухлятиной.
Напротив неё, совсем недалеко, стояла принцесса Кейденс. Розовая шёрстка, как сердцевина клубники, струящаяся грива, сияющие золотые регалии — она возвышалась, как статуэтка, будто только что прогулялась по саду, а не пролезла по мёртвому болоту. Их с Кризалис взгляды сошлись друг на друге.
— Я знаю, зачем ты здесь, Каденза.
— Селестию ты не послушаешь, её гонцов — испепелишь. Но меня-то ты выслушаешь, — сказала Кейденс и слегка припала на переднее копыто — жест придворного приветствия. Кризалис не шелохнулась. Её впалые щёки, подрагивающие ноги и потускневшие крылья выдавали в ней слабость, но не сломленность. Она глядела на Кейденс, не мигая. Кейденс знала, что всё нутро королевы приказывало ей атаковать, но победить аликорна в таком состоянии она не могла.
Принцесса мельком обвела взглядом болото. Нескончаемые мутные воды зияли, словно пасть чудовища, безмолвно застывшего в ожидании добычи.
— Чудное местечко ты выбрала для личного улья, — сказала она и начала приближаться. — Ты пришла сюда строить козни или доживать? Ещё никогда не видела тебя настолько истощённой, даже в заключении. Не верю, что все до единого чейнджлинги тебя оставили.
— Как видишь, не все, — процедила Кризалис, — Но подачки предателей мне не нужны.
— Упрямая. Не меняешься, — фыркнула Кейденс. Неустойчивая поверхность болота чавкала под её шагами. — Но почему? Твой улей принял решение, и теперь живёт в тепле, спокойствии и мире под эквестрийским покровительством, укрепляет международные связи, пожинает плоды науки и цивилизации. И самое главное, Кризалис: твои дети больше не голодают.
Её рог блеснул; сгусток магии в виде розоватого сердечка вспорхнул прямо перед лицом Кризалис и начал медленно спускаться, как мыльный пузырь. Королева облизнулась, но демонстративно отвела от него взгляд.
Кейденс обогнула собеседницу. Кудри её волос плыли, не касаясь поверхности болота.
— Я ведь тоже мать. Я знаю, как они тебе дороги, — продолжила Кейденс. — Ты хотела отнять моего мужа, отнять мою жизнь, но я всё равно здесь — рискую всем, предлагая свою помощь.
— Пешка Селестии.
— Ты правда думаешь, что меня отправила Селестия? — Кейденс встала напротив. — Улей не выживет без тебя, Криз. Пройдут луны, и он попросту вымрет. Они простят тебя, примут, накормят, покажут свой новый образ жизни. Рою нужна Королева, ты знаешь это. Так последуй за роем!
Холодный ответ Кризалис всплыл среди мёртвой тишины:
— А ты последовала за роем?
Всплеск ярко-зелёной магии озарил болото и отразился бликами от стоячей воды. Кризалис вцепилась в Кейденс магическим захватом. Принцесса на мгновение сорвала заклинание, но оно вновь выросло вокруг неё, словно непотушенное пламя. Медленно, с усилием, оно начало срывать с Кейденс мех и сжигать безупречную гриву.
— Сколько сотен лун ты пробыла в таком обличии? — прорычала Кризалис. — Небось, ты успела позабыть, как превращаться, Каденза.
Кейденс стиснула зубы, но, казалось бы, не сопротивлялась. Это было долгое, болезненное превращение, в которое Кризалис вложила все оставшиеся силы и бушующие эмоции. Переливающийся розовый хитин, нежные лиловые крылышки, ветвящийся рог и три кристалла на груди — на Кризалис глядело фасеточными глазами родственное существо.
Кризалис скривилась в гримасе отвращения:
— Первая, кто променял пепельный хитин на эту цветочную мерзость. Я могла догадаться, что ты причастна к предательству улья.
— Улей выбрал этот путь сам, поверь, — произнесла Кейденс и оглядела свою грудь и передние копыта, будто любуясь старым платьем. — Их дыры затянулись, их сердца полны любви. Не хватает лишь тебя.
— Я не преступлю заветов, — Кризалис блеснула взглядом, и её Крылья зловеще затрепетали. — Тысячи лун мы внедрялись, питались, строили свою империю на руинах чужих. Чейнджлингов боялись и уважали. Вот в чём наша мощь, а не в трусливой дипломатии! Вот чем должен заниматься улей!
Кейденс склонила голову набок и произнесла тихо, как будто только что догадалась:
— Тебе давно нет дела до блага собственных детей, правда ведь?
Кризалис оскалилась, а Кейденс продолжила:
— Всё, что ты пыталась сделать сотнями лун — это добраться до меня. И теперь тебя гложет, что они тоже пошли по моему пути. Глупая обида юности… Но мы с тобой давно не личинки, Кризалис.
Кейденс стояла величественно. Кризалис чувствовала, что этот испорченный чейнджлинг несёт в себе магию самой Селестии.
— Да, я едва ли аликорн. Но принцессы относятся ко мне, как к родной племяннице. Мне вверили Кристальную Империю, и мой род навеки закреплён среди эквестрийской элиты. Никто, кроме Селестии, не знает, кто я на самом деле. Я приспособилась и внедрилась. Подумай — разве я не чейнджлинг в самой нашей сути? Я — это то, чем могла стать ты, не будь ты такой узколобой.
— Так ты действительно даришь любовь, Каденза, или всё это время питалась ею, как и прежде? — огрызнулась Кризалис.
Кейденс замолчала. На мгновение её фасеточные глаза отразили мелькание эмоций, и она телепортировалась, растворившись в пространстве. Волшебный звон стих, и болото снова погрузилось в тишину.
Кризалис фыркнула и сгорбилась:
— Не думай, что я этого не знала…
Её взгляд, который некогда излучал пламя ярости, окутала тьма.
Рецензии
От Магнуса:
Крайне интересное AU. Сюжет делает несколько резких поворотов и оставляет много пространства для размышления.
Правда ли Каденза стала “новым” чейнджлингом, или всё это время оставалась тем же паразитом?
Приняла ли Кризалис то, что на самом деле Каденза стала тем, чем не смогла она?
Сама идея Каденза-чейнджлинга весьма занимательная. И объясняет ребёнка-аликорна, хех.
Написано красиво, диалоги живые, описание пейзажа добавляет атмосферы и помогает повествованию.
Раскрытие темы несколько непонятным осталось для меня. Судя по фасеточным глазам — Каденз “обычный” чейнджлинг, а не королева. И то что обычный чейнджлинг смог всё это провернуть?
Или это ставка Кадензы на Кризалис, как на тёмную лошадку, что сможет спасти рой от вымирания?
От Сангвиния:
Диалог двух старых врагов, происходящий на символическом пространстве отгнивающего болота. Почти никаких действий, но зато много интересных мыслей и инсайдов о цветных жуках и том, что значит быть чейнджлингом. Ставка малозаметная, да и, видимо, не сработавшая.
От Лемана Русса:
О, отсылка на комиксы. Честно говоря, совсем, совсем прям не ожидал.
А по теме рассказа — идея того, что принцесса Еды внезапно может знать толк в силу своего происхождения, пусть и оригинальна, но не нова… если бы не одно но. Идея того, что Кейденс сама бывшая “перекрашенная”, при том пекущаяся о здоровье улья в дальнейшем любой ценой — вот что здесь интересно. Улью нужна Королева — но что поделать, если означенная обиделась практически на всё и не хочет совершенно никакого договора, даже включающего в себя чуть ли не просьбы? Кажется, жуки обречены просто… в силу своего происхождения.
Увы, но ставка действительно не сыграла и обнулилась. Что мы позднее и видели.